По прибытию в иммиграционный офис у вас снова возьмут отпечатки пальцев и возьмут торжественное обещание говорить правду, только правду и ничего, кроме нее.
На интервью вы вправе взять с собой переводчика (обратите внимание, что в отличие от иммиграционного суда, организация перевода – это ваша забота. Иммиграционный офис переводчика вам не предоставит). Я рекомендую воспользоваться услугами переводчика. Даже, если вы хорошо владеете английским языком, интервью в иммиграционном офисе – процедура, само по себе, достаточно стрессовая. Будет лучше, если вы сможете сосредоточиться на вопросах иммиграционного офицера и своих ответах, не отвлекаясь на подбор нужных слов и выражений.
На интервью вы вправе взять с собой адвоката, который готовил ваше иммиграционное дело и подготавливал вас к интервью. В моем офисе 3 сессии такой подготовки обязательны. Более того, между этими тренировками мои клиенты получают «домашнее задание». Делается это для того, чтобы клиент понимал суть вопросов, которые будет задавать иммиграционный офицер. И хотя мы не можем абсолютно предсказать вопросы иммиграционного офицера, клиент должен понимать какие факты для нашего кейса являются важными, а какие – второстепенные. Помните – политическое убежище это не о том как посильнее разжалобить иммиграционного офицера. Политическое убежище – это своеобразная математическая формула, в которой для получения нужно результата (одобренный статус) нам нужно доказать наличие всех слагаемых. Во время подготовки я объясняю своим клиентам какие факты их иммиграционного дела относятся к таким «слагаемым».
Но вернемся к интервью. Если вы все-таки взяли переводчика, будьте готовы к тому, что иммиграционный офицер воспользуется услугами т.н. «монитора», телефонного переводчика, который должен отслеживать корректность перевода вашего переводчика (вот такая вот тавтология). Учитывая, что «монитор» находится по ту сторону телефонной трубки, его никто не видит, а само интервью это дело не одного часа, не удивляйтесь, если услышите как «монитор», ест, пьет или занимается домашними делами. (В нынешнем карантине сколько из нас делали то же самое, проводя конференц-коллы и телефонные митинги?)
Я уже писала выше, но повторюсь снова – интервью может пойти по незапланированному сценарию. Случиться это может быть по разным причинам – например, как это было в моем мартовском интервью – иммиграционный офис потеряли иммиграционное дело моего клиента и офицер знакомилась с фактами делами прямо во время интервью. Это может привести (и привело!) к тому, что часть вопросов и, как следствие ответов на них, была совершенно нерелевантна, а вторая часть вопросов (важных для дела) – осталась незаданной.
Именно для исправления подобных ситуаций адвокат делает заметки – какие вопросы остались незаданными (офицер ошибочно не посчитал их важными), какие ответы нужно откорректировать (клиент неправильно понял вопрос и сообразно ответил, или ответ получился двусмысленным). Для исправления подобных ситуаций, в конце интервью у адвоката есть право задать вопросы своему клиенту, чтобы тот своими ответами прояснил реальное положение дел. Опять же – возвращаясь к мартовскому интервью, вот такая череда вопросов от адвоката дала возможность иммиграционному офицеру понять суть дела.
Ну и под конец интервью у адвоката есть право суммировать детали иммиграционного дела – какие факты из озвученных клиентом свидетельствуют о том, что все «слагаемые» на месте и дело должно быть одобрено. (Собственно, эта экспресс-речь – не что иное, как сжатое содержание юридического заключения, которое адвокат направляет в иммиграционный офис вместе с вашим делом).
По прошествии интервью можно выдохнуть (вы сделали все от вас зависящее) и ждать ответа. Через две недели вам необходимо будет прийти за ответом в иммиграционный офис, где вам сообщат о результатах интервью, либо скажут, что ответ пока не готов и придет по почте.
